О предательстве, семенах и надежде

21 июля в библиотеке Скорбященского женского монастыря состоялось обсуждение фильма М. Скорсезе «Молчание».

МЫ УМЕРЛИ… МЫ СЕМЕНА…

В воскресный вечер в монастырской библиотеке собрались участники православного семейного клуба «Очаг». Поводом стал просмотр и обсуждение фильма М. Скорсезе «Молчание» («Silence»), вышедшего на экраны два года назад. Общение длилось почти полтора часа.

Сестры и прихожане обители подробно разобрали мотивацию поступков главных героев, рассмотрели источники движимых ими сил, ошибки иезуитских миссионеров, которые, хоть и не имели правильной веры, несли благодатное Слово.

«В XVII веке два иезуита [Родригес и Гарупе] приезжают в закрытую для иностранцев Японию в поисках своего наставника. В стране восходящего солнца правит сёгунат Токугава, который запретил христианство. Власти желают очистить государство от влияния чуждой религии и устраивают гонения на японских христиан. Монахи видят неисчислимые страдания, которым подвергаются их единоверцы. Между тем священники не оставляют попыток тайно проповедовать и сами сталкиваются со злобой и насилием. Пробираясь вглубь территории, герои драмы задаются вопросом о том, почему Бог молчит, в то время как его дети страдают», – так определен сюжет фильма в «Википедии».

Молчит ли Бог, взирая на страдания Своих детей? Действительно ли к Богу нужно отнести название картины?

Во время обсуждения был дан однозначный ответ: Бог никогда не молчит, хотя бы потому, что Он все сказал нам в Евангелии:

«Итак всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцем Моим Небесным; а кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцем Моим Небесным» (Мф. 10, 32, 33).

Это болевая точка фильма, в котором немало примеров и невероятного мужества перед лицом смерти ради Господа («Почему вы спокойны?» – «Мы скоро умрем»), и мелкого малодушия.

Именно об этих евангельских словах забыл католический священник, мучимый сомнениями в момент физических страданий своих японских собратьев по вере. Их муки и смерть кажутся иезуиту Родригесу бессмысленными. Это так, если судить по-земному. Но они не бессмысленны ради жизни и спасения души.

Казалось бы, от него зависит, будут японские христиане жить или умрут. В некотором смысле он должен взять на себя функцию Бога. «Докажи, что ты любишь Христа – спаси их: отрекись», «Ты должен жалеть своих христиан», «Отрекись ради них», «Если ты настоящий христианин, то отречешься от веры, чтобы они были живы», «Ваш Бог наказывает Японию из-за вас, ты не заслуживаешь звания священника», – звенит у него в ушах. Требуют-то сущую формальность: наступить на изображение Распятия. Всего лишь разок – в этом нет ничего страшного. Или плюнуть на икону и назвать Пресвятую Богородицу распутной девкой.

Дьявольские искушения, предлагаемые в соответствии с характером Родригеса (в отличие от него, его учителя Феррейру мучили самого), оказываются ему не по силам. А вот почему – об этом стоит подумать.

За внешним сюжетом скрыты темы, которые волнуют каждого верующего в Христа как Сына Божия:

Что значит быть христианином?

Любой ли грех можно загладить?

Как нужно отстаивать свою веру?

Фильм вовсе не о том, как столкнулись два мировоззрения: буддистское и христианское. Если современный человек отбросит исторический, сравнительно-богословский аспекты и обратит содержание фильма на самого себя, он пропашет свою душу, он увидит себя. Это фильм о выборе, который делает каждый человек, и последствиях этого выбора. Изменяется ли что-нибудь в душе предателя, даже и покаявшегося? Очевидно, да. Уходит все покрывающая Божия благодать, истончаются душевные силы и жизнь превращается в сплошной кошмар. Автор фильма вводит такую деталь: власть заставляет героя вновь и вновь писать клятву об отречении. Кажется, что отречение длится вечно. «Я отступник» – эти слова жгут душу и заставляют исполнять повеление сёгуна – изо дня в день искать в вещах прибывающих на японский остров людей предметы со скрытой христианской символикой. А как все благочестиво начиналось…

В самом начале фильма Родригес говорит: «У нас нет выбора», имея в виду, что ехать в Японию необходимо. Но сюжет кинокартины построен так, что выбор есть всегда, даже в простых вещах.

Японцы, жители одной из деревень, говорят священникам: «Останьтесь», а они им в ответ: «Мы должны уйти, чтобы не подвергать вас опасности».

Автор фильма показывает, что предательство начинается с малого. Когда переводчик спрашивает Родригеса, знал ли он Феррейру, тот отрекается от своего учителя, который, по его словам, «создал для него мир». Словом предается земной учитель – делом предается Христос. Это звенья одной цепи.

Завязка фильма – два иезуитских священника хотят попасть в Японию, из которой уже два года нет никаких известий от их учителя. Предположение о том, что он предал свою веру, отрекся, сводит их с ума. Но, если вдуматься, даже при положительном ответе на этот вопрос, что-то должно измениться в их жизни от этого знания? Человек должен осознавать, ЧТО и, главное, ЗАЧЕМ он делает.

При более внимательном рассмотрении содержания фильма М. Скорсезе мы увидим в героях и, возможно, в самих себе черты католического сознания: желание строить Царство Небесное на земле; наряду с высокой целью просвещения японского народа Светом Христовым реализовывать и другую цель – подчинение его себе.

В фильме блестяще показаны особенности католической веры, основанной на переживаниях, на чувствованиях. Вспомните, как главный герой-священник смотрит на икону – она его зачаровывает. И не удивительно, что, смотря на свое отражение в воде, он видит то лик Христов, то демона.

«По плодам их узнаете их» (Мф. 7, 20) – эти евангельские слова обращены к зрителю фильма «Молчание». Невероятная гордыня священников-иезуитов Родригеса и Гарупе проявляется с первых же минут их присутствия на экране: то они утверждают, что их двое, и они армия, что у них нет никакого багажа, кроме их сердец, что они едут спасать душу своего учителя Феррейры; то вскользь заявляют, что будут проповедовать всякой твари, как и этой, указывая на проводника японца, как потом выяснилось, тайного христианина; то характеризуют себя: «Мы – их (т.е. японцев-христиан) утешение», «Если мы умрем, японская церковь погибнет вместе с нами» и др.

Самая высокая степень проявления гордости в заявлении: «Дайте мне испытание. Отведите меня к инквизитору» и сравнение себя с Христом, а после закономерного падения – уверенность, что Господь НЕ простит. Даже японский переводчик увидел эту гордыню: «Высокомерен – значит, отречется», а инквизитор дал оценку их предшественнику: «Он презирал наш язык, обычаи, веру». Действительно, потерпит поражение миссионер, не изучающий тот народ, который он пришел просвещать. Ведь не увидели же они детские души крестьян, причащающихся и целующих крест и в простоте спрашивающих: «Мы в раю?» Воистину, они подали этим детям Божиим камень вместо хлеба и змею вместо рыбы, отвечая: «Нет, не в раю».

Во время обсуждения все вспомнили русского святителя Николая Японского, просветителя восточных от России островов, увидевшего в японцах чистых, наивных детей и умеющего найти общее между ними и нами.

Почему правильные ответы (действительно, у этих безмерно страдающих японцев рай будет только после смерти) становятся таким неубедительными? – этот утверждение из фильма обращено к каждому христианину.

В фильме один из миссионеров говорит: «Япония – это болото, тут не растет ничего путного. Вот и христианство не проросло». Это не так. Предшествовавшие этим двум иезуитам миссионеры преуспели, посеяли семена, которые дали невиданный плод. Неожиданно мы узнаем, что десятки тысяч японцев погибли, исповедуя Христа, что практически в каждой деревне есть тайные христиане, видели их поистине детскую веру и наблюдали несколько сцен страшных казней, во время которых японцы-христиане вели себя мужественно и с радостью ожидали встречи со Спасителем. Возникает вопрос: как, каким образом воздействовали десятки миссионеров на буддистское сознание японцев? Сколько ни подрубал христианские корни сёгун своей тиранией, вера в них только укрепилась.

Во время обсуждения возникла мысль о том, что для человека неверующего или находящегося в сомнениях фильм будет искушением или даже провокацией, так как даст ложное представление о христианстве. Он увидит его внешние проявления: можно допустить кощунство, и не раз, а потом покаяться, получить прощение до следующего предательства. И так бессчетное число раз. Внутренний человек будет сопротивляться этой мысли и испытывать омерзение от очередного предательства так называемого «христианина» и не примет такую веру. Не устоявшийся в православной вере зритель не поймет, что иезуиты пребывают в прелести – состоянии духовного заблуждения.

Но верующему человеку фильм дает надежду. Туман с холмов Нагасаки, как ключевой зрительный образ кинокартины, рассеивается. Финал открыт: герой потерян для Бога? Ответить на этот вопрос непросто. Ответ на него знает только Бог. Человеку, действительно, перед лицом Господа остается ТОЛЬКО МОЛЧАНИЕ. Распятие в складках одежды покойного, по-буддистски сжигаемого на костре, – красноречивый образ…

Некоторые мысли сестер и прихожан записала В. Чемезова

(95)