В Нижнетагильском городском историческом архиве хранятся документы, которые могут нам рассказать, куда пропало имущество дореволюционного Скорбященского монастыря.
Приказом уездно-городского Отдела Управления Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов под № 3467 от 16 мая 1923 года Вознесенский приход был закрыт, о чем 22 мая 1923 года был извещен председатель церковно-приходского совета В. П. Кочуров. Ему было предложено объявить о решении властей «гражданам Вознесенского прихода». Представители советской власти опечатали храмы и описали имущество закрытого еще в 1920 году Скорбященского монастыря. В описи самых ценных – богослужебных – предметов 301 пункт, названы 623 предмета. Только икон перечислено 265. Все они стали «народным достоянием». «Описали» и людей. Хотя монастырь был давно закрыт, при церкви продолжали жить четыре монахини и девочка 12 лет. Однако названы имена только двух: Миропия Волкова и Ольга Филиппова. При бывшем монастыре жили Дарья Коровина и ее малолетняя сестра Ольга, они приехали «на моление» на праздник Пасхи из деревни Деевой Арамашевской волости. Всех их выставили на улицу.
4 апреля 1923 года Миропия Феодоровна Волкова (ей было 47 лет), называющая себя «сторожихой», жившей при бывшей монастырской церкви, пишет заявление в Нижнетагильский Исполнительный комитет с просьбой выдать ей ее имущество. Она последняя покинула монастырь. Из переписи 1913 года известно, что Миропия являлась рясофорной послушницей, она жила в монастыре с 30 марта 1888 года, то есть с 14-летнего возраста. Инокиня Миропия была из крестьян села Никольского Покровской волости Верхотурского уезда.
Во втором заявлении от ее имени, написанном уже другим почерком, содержится перечень из 26 (!) пунктов принадлежащих ей вещей. Невозможно без улыбки читать этот список. Для вывоза всего имущества одной подводы не хватило бы. Помимо бытовых предметов и многочисленных ящиков и кадушек с провизией, Миропия забирала вещи, принадлежащие монашествующим и священнослужителям: 5 камилавок, иконы, помянники, канонники и др. Власти ей ни в чем не отказали: на этих же листах ее подпись, что все вещи она получила. Очевидно, что так жившие в городе насельницы бывшей обители возвращали себе монастырское имущество.
Просят свое имущество и инокини Ольга Кирюшина и Мария Паньшина, прожившие в монастыре большую часть жизни. Ольга попала в Скорбященскую богадельню в 12 лет, а Мария в 17. Краткий список вещей не оставляет сомнений, что в первую очередь они хотели вернуть книги духовного содержания. В расходной книге содержится и заявление от регента бывшей Скорбященской церкви Александры Николаевны Курочкиной с просьбой выдать ей ноты, составляющие ее «личную собственность».
Подобное заявление властям пишет и Клавдия Черных, ссылаясь на то, что перечисленные ею вещи являются ее материнским наследством, а также той сестры, которая ее воспитывала. Этой «сестрой» оказалась игумения Мария. Девица рассказывает, что ее родина Шайтанка. После смерти матери отец отдал ее на воспитание в Скорбященский монастырь, за ребенком дал наследство и деньги с настоятельной просьбой учить ее в гимназии, что и было исполнено. Как раз во время занятий в школе и было опечатано все личное и монастырское имущество. Поскольку девочка была несовершеннолетней, то подписывается за нее своим мирским именем Феозва Крузе – игумения Мария. Именно она заботилась об этой девочке и воспитывала ее.
Претендует на значительную часть имущества монастыря, хранящегося в подвале Скорбященской церкви, и кустарно-промышленная артель «Кузнецкая». Заявление властям подписано председателем правления Татьяной Деевой и секретарем Елизаветой Безпаловой. По этому документу получается, что казначея обители монахиня Валентина (Деева), указавшая в бумаге свое мирское имя, после закрытия монастыря в 1920 году возглавила данную артель. Е. Безпалова тоже была насельницей Скорбященской богадельни с 1895 года, позднее приняла постриг.
С 1923 года на территории монастыря располагался детский дом. С самого начала предполагалось, что имущество обители перейдет ему «по наследству». Для нужд детей была взята мебель, однако в описи переданного детскому городку указана и икона «художественной работы» Воскресения Христова. Зачем она была нужна, ведь детей хотели воспитывать в пролетарском духе? Очевидно, для антирелигиозных акций. Также руководство детского городка просит Уисполком выделить 10 шелковых подризников для театрализованных костюмов, нужных для вечера-выставки.
Детский городок на месте закрытого Скорбященского монастыря
Что же случилось с ценнейшими богослужебными предметами Скорбященского монастыря? Часть из них: потиры, кресты напрестольные, Евангелия, два антиминса, ковчежец с дарами – были переданы Входо-Иерусалимскому приходу. Протокол о передаче святынь подписан отцом Павлом Воецким.
Однако вскоре, в июне 1923 года, многое из имущества монастыря стало переходить в единоверческие приходы в прошлом Верхотурского уезда.
От Козиновской старообрядческой общины Бродовской волости Нижнетагильского уезда поступает прошение в Уисполком о передаче реквизированной церковной утвари в их использование. Староста Путилов и попечители общины просят паникадило, 10 подсвечников, 3 знамени, фонарь. Сначала на их прошение следует отказ, потом старообрядческая община просит им продать указанные предметы: «Мы действительно желаем [чтобы] наше вознаграждение пошло в пользу детей приюта». Приписка: «Нас духовенство и правительство старое угнетало без пощады, томились в тюрьмах… мы все время жили скудно, кое-как…» – сыграла свою роль. Власти щедро «для удовлетворения религиозных нужд в бесплатное временное пользование» передали старообрядцам не только то, что те просили, а значительно больше.
Это прошение не единственное. Уполномоченные Бродовской старообрядческой часовни Зудов, Шешуков, Брюханов просят у властей во временное пользование «25 штук икон разных святых, подсвечников 2 одинаковых, из них большой из новой монастырской церкви, а второй из малой». Также их приходу нужен был иконостас. Получили ли они просимое, не известно.
Яствинская Никольская единоверческая церковь тоже составила список необходимых ей предметов: печать для просфор, образ великомученицы Параскевы, 3 ризы легких и подризников, но обращаются они к настоятельнице Скорбященского монастыря, хотя матушка Мария уже не имела никакого права распоряжаться этим имуществом, поэтому данному приходу в просьбе было отказано.
Беспоповская община деревни Матвеевой получила два больших и два подвесных подсвечника, две клиросных иконы: Пресвятой Богородицы «Всех скорбящих Радость» и Пречистой Девы с девятью святыми и два фонаря. Позднее им были выделены сосуды для освящения воды, лампада и 2 хоругви.
Конечно, переданное старообрядцам – это лишь небольшая часть имущества Скорбященского монастыря. Как известно, после закрытия Входо-Иерусалимский храм, куда из монастыря было перевезено все самое ценное, стал частью краеведческого музея (в нем располагался художественный отдел). Можно предположить, что некоторые монастырские иконы и богослужебные предметы могли стать экспонатами музея, а после уничтожения храма их судьба неизвестна. Это тема отдельного исследования.
В. Чемезова, зав. архивным отделом монастыря
(63)
Пожертвование на карту 4276 1600 2094 2554 (СберБанк) будет принято сестрами обители с молитвенной благодарностью
Экскурсии по монастырю: заявки +7(982) 63 76 036
